Молитвы заняли место жертвоприношений, и духовная музыка вскоре была приспособлена к этим новым нуждам.
Фактически, как следует из слов рабби Иехошуа бен Ханании, бывшего храмовым певцом, этот процесс начался ещё во время существования Второго Храма: хор певцов чередовал службы в Храме с пением в синагогах.
Возможно, основы исполнения двух из наиболее древних псалмов, исполняемых в синагогах по настоящее время, — 91-го (в масоретской традиции 92-й) и 143-го (в масоретской традиции 144-й) — сохранили память о храмовом стиле исполнения псалмов.
В отличие от храмовой литургии, синагогальная музыка была менее торжественной и величественной, но при этом располагала более богатой психологической и эмоциональной палитрой.
В еврейской духовной музыке, исполняемой теперь в основном по субботам и праздникам, не осталось места музыкальным инструментам, которые надо было настраивать, что являлось запрещённой в субботу работой.
На протяжении многих веков синагогальная музыка поэтому была полностью вокальной, а единственным инструментом, используемым в духовных целях, остался шофар, не нуждавшийся в настройке.
В синагогальной музыке второй половины первого тысячелетия новой эры развился жанр пиюта — музыкально-поэтического произведения гимнового характера.
Имена лучших пайтанов — авторов и исполнителей пиютов — становились известны далеко за пределами их общин.
В середине первого тысячелетия такими авторами были Иосе бен Иосе и Элазар Калир, а позднее — Саадия Гаон, Раши, Маймонид; в наследии крупнейшего средневекового еврейского поэта Иехуды Галеви насчитывается 350 пиютов.
Со временем в синагогах выработалась особая манера чтения священных текстов — мелодический речитатив, известный также как кантилляция или псалмодия.
Псалмодическое пение отличалось от мирского сдержанностью и строгостью, хотя допускало импровизацию и мелизматику.
В диаспоре сложились три основных псалмодических стиля: ашкеназский, сефардский и йеменский (Краткая еврейская энциклопедия называет его самым ранним и консервативным из трёх, хотя ещё в XIX в. британский исследователь Фрэнсис Коэн высказывал мнение, что меньше всего изменился до наших дней ашкеназский стиль, который в наименьшей степени испытывал влияние музыки окружающих народов).
К VIII—IX вв. в синагогах появляется должность хазана (или кантора), в чьи обязанности входило пение молитв от имени всей общины.
Обязанности хазана, так же, как профессиональные секреты и традиции, быстро стали передаваться по наследству, и в итоге хазаны сформировали почти замкнутую касту.
В рамках хазанута (искусства синагогального пения) были созданы и закреплены ладо-мелодические модели для основных молитв (аналог макамовв мусульманской духовной традиции), на основе которых хазаны могли импровизировать.
На эти же основные мотивы («Ахава рабба», «Иштаббах», «Адошем малах», «Якум пуркан» и другие) исполнялись и другие молитвы и тексты.
Еврейская духовная музыка оказала влияние на формирование ранней христианской духовной музыкальной традиции; современные исследователи (а также более ранние, такие как В. В. Стасов, писавший на эту тему в XIX в.) прослеживают родство григорианских распевов с вавилонскими и йеменскими псалмодиями.
Одним из важнейших авторов византийских церковных гимнов стал Роман Сладкопевец — крещёный еврей из Сирии, творивший в VI в. и впоследствии канонизированный.
В более поздние исторические периоды, однако, тенденция меняется, и уже еврейская духовная и светская музыка испытывает сильное влияние музыки тех народов, среди которых проживали евреи диаспоры.
Во второй половине первого тысячелетия новой эры в еврейских общинах предпринимаются попытки записи псалмодических напевов.
Кантилляционные знаки — невмы — были заимствованы у византийцев, начавших разработку нотного письма раньше, в V в. Система записи видоизменялась до X в., пока масоретами в Тверии не был разработан её окончательный вариант, известный как те‘амей ха-микра.
Статья подготовлена по материалам: Wikipedia, CC BY-SA 3.0.
Фото: IsraelXKV8R, CC BY-SA 3.0.